Опубликовано в журнале «БЕГ» (№5, 2006)

Поэзия – самый загадочный вид человеческого творчества. Поэт – человек устроенный не как все. Он видит дальше и шире, чувствует острее и глубже. На события жизни он реагирует стихами и способен предвидеть будущее. Эти отличия поэта от других людей часто оборачиваются против него самого.
Сегодня гость нашей редакции – известный Санкт-Петербургский поэт Андрей Романов.

- Андрей Владимирович, сегодня в обществе много разговоров о безопасности, о безопасной жизни. Может ли стихотворение нести опасность человеку? Как?

- Попытка человека занять своё собственное место в жизни ничем, по сути, не отличается от борьбы за существование в животном мире. С одной лишь разницей. Четвероногая популяция своих не ест! В человеческом социуме стихотворец первым же своим творением начинает нарушать границы обитания ближайших соседей. И тогда – берегись! Могут съесть с потрохами. Будут подставлять ножку, спихивать в небытие, - лишь бы перспективный конкурент сломался. В этом смысле стихотворение может нести опасность тому человеку, который его написал.
Со стихами других людей сложнее. Ну, какую, собственно, опасность могут представлять для Вас зарифмованные строчки, создаваемые 99% из числа современных виршеплетов? Не вопрос!
Ну да, – есть еще один процент!
Гении всех времен и народов способны повлиять на умы и сердца отдельных личностей, но литературоведческие попытки расписать в красках пагубное влияние конкретного стихотворения на конкретного виртуального человека, вероятнее всего, строятся на заблуждении. Поэтому для читателя стихи, по моему мнению, абсолютно безопасны.

Я бы посмотрел на проблему с другой стороны.
Никогда в жизни, начиная с детской песочницы и кончая четырехместной палатой дома престарелых, человек не может чувствовать себя в абсолютной безопасности. На городских улицах действуют правила дорожного движения, и есть надежда, что при однозначном их соблюдении конкретной жизни конкретного человека почти ничего не угрожает. Но в детском саду, в школе, на производстве, и, наконец, в творческом коллективе творческий человек, несомненно, будет подвергаться (и подвергается!) давлению и унижению, как со стороны своих сверстников или сотрудников, так и со стороны своих руководителей или «вождей от искусства».
Может быть, безопаснее «переть» на красный свет, придерживаясь все-таки охранительной «зебры» пешеходного перехода.

- В поэтическом мире живет понятие: если поэт действует против своей совести от него уходит слово. Как бы Вы прокомментировали эту мысль.

- Против совести способны действовать особенно те, кого пригрели властвующие от литературы и которые своим сочинительством зарабатывают реальные материальные блага. В отношении таких, надо говорить не о «действии против собственной совести», а об отсутствии таковой изначально.
Настоящий поэт должен «пробуждать лирой чувства добрые», а не громыхать в стихах, как порожний состав на стрелках, в поисках внутренних и внешних врагов. Еще великий Крылов показал всему интеллектуальному сообществу, что именно пустая бочка гремит громче всех.

Когда я отошел от окололитературной тусовки, мое эпизодическое появление на официальных творческих вечерах и сшибках стало вызывать у моих «гениальных» оппонентов приливы жгучей ненависти. И не только из-за стихов. Их раздражали моя бескорыстная помощь молодым талантам, опека литераторов, утративших здоровье, небезуспешные попытки «раскрутить» имена живущих рядом со мной замечательных поэтов и прозаиков. А мне это придавало силы для преодоления неподатливого стихотворного контекста, для создания лирических произведений нужных, как выяснялось, широкому кругу читателей.

- Почему, на Ваш взгляд, несмотря на величайшие достижения поэзии в познании мира, несмотря на просветляющее действие на человека поэтического откровения, число человеческих зверств в мире не сокращается? Поэзия не доходит до людей?

- Просто очень многие из нас бьются за место под солнцем и забывают о высоком.
Но до нормальных людей поэзия все же доходит! На днях соседи по дому, где живет прозаик Зинаида Такшеева, - это в Стрельне - прочитав книжицу моих новых стихотворений, дозвонились до меня и высказали благодарность и даже хорошее понимание моих достаточно сложных поэтических пассажей.

- Среди исследователей литературы и некоторых литераторов существует мнение, что Владимир Маяковский, увлекшись пропагандой революции и советского строя, перестал быть поэтом. Вы с этим согласны?

- К сожалению, поэты, как ни странно, тоже хотят кушать. Отсюда и работа в Окнах РОСТА, и написание стихотворной продукции, за которую платят.
Когда в начале 90-х многим было не на что жить, мне вспомнилось, что я вроде бы – профессиональный поэт и обязан уметь писать стишки по заказу. Я дал рифмованное объявление в газету и выжил…
Некоторые из тех моих многочисленных случайных заказчиков обращаются ко мне и поныне. Я зарифмовываю для них за очень высокую аккордную оплату несколько страниц поздравительного компьютерного текста, и это нисколько не мешает мне на следующий день создавать строчки собственной лирической поэзии.

- Может ли, в принципе, поэт агитировать «за» или «против» чего или кого-нибудь? Многие декабристы были романтически настроенными поэтами. Не это ли обстоятельство помешало добиться реальных политических целей всему декабристскому движению?

- Истинный поэт – это всегда и общественный деятель, потому что он живет по законам будущего, а не прошлого. Другое дело, что критики и противники судят о его творчестве именно по законам прошлого. Всё-то им, критикам, не понятно, о чем это пишет стишки их сосед по жизни… Непонятно также, почему этот сосед не может, как все, подчиняться начальственному литературному диктату? Почему он все время оказывается на грани «исключения»…

Да потому что истинный поэт знает завтрашний жизненный и общественный расклад, и ему не пристало подчиняться тем, кто через вполне реальный промежуток времени окажется в полном забвении.
А декабристы, особенно некоторые из руководителей движения, были не только романтиками, но и настоящими интеллигентами. Как Вы понимаете, интеллигентность и борьба за власть (политика преследует только эту цель) – вещи несовместимые.

- Почему в одной из своих статей Теорию относительности Эйнштейна вы определили, как «бред сивой кобылы в лунную ночь»?

- Это не я. Это ученик моего отца, профессор Политеха и народный депутат ВС СССР А. Денисов! А я, согласившись с ним, подхватил его тезис.

- Почему «русская литература, как истинно духовная страна» равновелика России?

- Россия развивалась вместе со своей литературой, а литература вместе с Россией. Съездите за границу, и спросите, к примеру, в Париже у местных интеллигентов – кого они знают лучше: наших литературных героев – Иванушку Дурачка, Евгения Онегина, Остапа Бендера… или реальных политических «героев» России.
И вы поймете почему.

- Когда Вы почувствовали себя поэтом? Сколько времени с этого момента прошло до первой Вашей публикации?

- Отец учил меня, никогда не идти на поводу у «всех». Поэтому я индивидуалист. Будучи учеником обычной средней школы на Лиговке, я подался в кружок рисования, а в Средней художественной школе начал рифмовать стишки. В редакции журнала «Нева» в 1962 году Заводчиков, учитель Бориса Корнилова, - ткнул пальцем в одну из принесенных мною тетрадок и сказал: «По этому стихотворению я вижу, что ты будешь поэтом!».
Через год меня опубликовали в газете. Скоро другие стихи прочитали по радио. Это была радиостанция «Юность».
А когда я учился в железнодорожном институте, два моих стихотворения заняли два призовых места в конкурсе телепрограммы «Горизонт». Через 11 лет в 1976 году вышла первая книга стихов. До этого были и журналы, и альманахи…
И кропотливая работа над словом, вне зависимости от внешних обстоятельств.

- Как Вы пишете стихи? Помогает ли в этом Ваше увлечение живописью?

- Живопись – это не увлечение. Я все-таки заканчивал СХШ при Мухинском - теперь Штиглица - училище. А учился этому искусству, с шестого класса. Начинал у знаменитого педагога С.Д. Левина. Многие его ученики стали, как и я, членами Союза писателей. К примеру: Галина Гампер, Петр Кожевников, Наталия Галкина…

А как пишу стихи? Начинаю с первой строки, забиваю на бумагу текст, частично снизошедший свыше, частично высосанный из пальца. Не более шести строф. Потому всю эту «рыбу» привожу в порядок, прописываю каждую строчку, как подсказывает мне сердце и господь Бог. И всё это за один раз, не откладывая в долгий ящик. Потом в течение неопределенного времени то или иное слово может поменяться. Но в целом стихотворение создается сходу.
А насчет помощи от живописи. Нет. Не помогает.

- Вы длительное время возглавляли ЛИТО. На Ваш взгляд можно ли научить поэзии? Или этому можно только научиться? Или и научиться этому нельзя?

- Однажды мой пикалевский воспитанник Юрий Лепиков, начитавшись в местной библиотеке моих виршей и что-то из них почерпнувший, начал писать удивительные стихи. Через пару лет мы приняли его в Союз писателей. Значит, чему-то научился…
Беда в том, что для большинства посещающих ЛИТО сочинительство – не более, чем вторая профессия, а по большей части случайное времяпровождение. Поэтому нужно искать в их стихах случайные удачи и за них хвалить. Но никак не ругать, за «недостатки», которыми полны их рифмованные создания.

Можно ли научится рифмовать? Можно… Но по этому поводу я издал недавно книжицу «Краткость – не всегда сестра, или разговор с молодыми». Читайте ее, там подробно рассказано о том, как можно научиться слагать стихи.

- Как это: «стихи должны мыслить сами по себе»?

- А вот это уже от Бога! У прозаика – герои должны жить сами по себе. В нашем деле - «поэзия – вся! – езда в незнаемое». Когда «стихи мыслят» вне зависимости от поэта, можете считать его почти гением. Наши потомки разберутся с ним поточнее.

- Несколько профессиональных вопросов… Первый - о языке. Часто ли существующие сегодня правила русского языка мешают Вам выразить поэтическую мысль? Может быть, настало время инициировать пересмотр устаревших норм?

- Если владеешь языком в совершенстве, то проблем никаких! Современное стихосложение на русском языке еще очень молодое и себя не исчерпавшее. Надо просто-напросто помнить, что некоторые слова практически не рифмуются. К примеру: жизнь, Россия, Петербург…И не ставить их на рифму, как это делают многие наши «поэты», почитающие себя за глашатаев земли русской.

- Вы считаете нежелательной нестыковку в родах и числах сравниваемых слов? Почему? Читаем, например, у А. С. Пушкина:
«Корабль (м. р.) вбежал в Неву – и вот среди зыбей
Качаясь плавает, как лебедь (ж. р.) молодая.

- Исключение только подтверждает правило. Но лично я противник самого примитивного поэтического тропа – сравнения. Гораздо интереснее работать на эпитетах, используя при этом поэтическую экономию слов.

- Ваше отношение к цензуре?

- Двойственное. В Советском Союзе цензоры всегда учитывали политический момент. Цензура была конъюнктурной. В нынешней демократической России - законы государства цензуру не устанавливают. Но в них, в законах, четко прописано - что нельзя! Призывать к свержению существующей власти и разжигать национальную рознь.

Но по-настоящему - цензура должна быть. Авторская самоцензура.
Сейчас, человек имеющий деньги может издать свою книжку без проблем. И эта возможность многих литераторов попросту губит. Автор не должен пропускать в печать «сырой, недоработанный материал». Он должен уметь писать стихи «заподлицо». И самостоятельно профессионально их редактировать.

- И последний вопрос: что Вы пожелаете читателям БЕГа?

- Всегда помните о том, что из мгновенно пробегающих минут складывается ваша единственная жизнь. И никто не подарит вам вторую.
Посмотрите на вашу домашнюю кошку, которая ласково мурлычет, когда вы ее чешете за ухом или гладите по животу. Обратите внимание, что ушки у нее на макушке и что при всей внутренней, казалось бы, отключке, она находится в постоянном предчувствии внешней опасности.
Учитесь у братьев наших меньших.
Не теряйте времени даром. И вопреки моим советам все-таки не переходите улицу на красный свет.

В тот момент, когда разговор с нашим гостем подошел к завершению, из Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России пришла невероятная весть.
Была предпринята попытка исключить Андрея Владимировича Романова из Союза писателей.
Как выяснилось позже, попытка сорвалась, но снятие с учета в Санкт-Петербургском отделении состоялась.
Что это? Недоразумение или способ «сломать перспективного конкурента»?
Нам пришлось продолжить беседу.

- Почему это произошло? Вы не могли бы объяснить.
- Это давняя история, она началась в 1997 году и тянется по сей день…Вы, конечно, знаете о развале Союза Писателей России в начале 90-х годов. Тогда в Санкт-Петербурге оказалось два союза: старый – Союз писателей России (его Петербургское отделение) и выделившийся Союз писателей Санкт-Петербурга.

Я пришел в Правление Санкт-Петербургского отделения и предложил зарегистрировать организацию, в которую входили бы члены этих двух союзов писателей, стойко лишившиеся здоровья – есть такое юридическое понятие. Но тогдашние руководители отделения подняли меня на смех. Но хорошо смеется тот, кто смеется последний.
В 1997 году была создана и зарегистрирована Ассоциация писателей-инвалидов (АССПИН). К 1999 году мы уже выпустили ряд небольших книжечек и даже финансово поддержали особо нуждающихся писателей. Присланная в Ассоциацию из Бельгии, в рамках оказания гуманитарной помощи, одежда разошлась между писателями в одночасье.

Казалось бы, все что идет на пользу общественной организации - даже если для этого потребовалось создать отдельное юридическое лицо - должно восприниматься ее руководством с удовлетворением. А писатель, принесший эту пользу, в той или иной мере морально поощряться. Но ситуация стала складываться совсем не так
Если Законодательное собрание города, в лице Виктора Новоселова и Сергея Андреева, сразу же согласилось оказывать финансовое содействие Ассоциации писателей-инвалидов, то Правление - самоустранилось.

- Но ведь Ассоциация инвалидов только для инвалидов? Или иначе?
- Иначе… Грамотная формулировка Бюджетной статьи из года в год позволяла нам выпускать книги и публиковать в наших изданиях, в том числе и здоровых писателей. Я подчеркиваю, Ассоциации работала и продолжает работать на благо всех профессиональных писателей Санкт-Петербурга.

Когда финансирование АССПИН достигло полумиллиона рублей в год, это стало вызывать у некоторых литературных вождей невероятную зависть? Отсюда и давление в разных формах.

В 2005 году вопрос о моем исключении из Союза писателей России завитал в руководящем воздухе повторно - в первый раз он возник в 2003 году. Тогда верхушке Правления вначале удалось протащить решение «о снятии А. Романова с учета», Но потом это решение на общем собрании писательской организации, в соотношении 80% к 20% было отменено.

С тех пор любое мое предложение о совместных действиях в пользу всех писателей нашего города встречается в штыки. А очередное снятие с учета, это, по моему мнению, равносильно исключению из Союза писателей.
Последними, кто подвергался подобной экзекуции, были, Борис Пастернак и Александр Солженицын. Завидная компания для удостоившегося благодарности министра культуры Соколова в марте этого года. Не правда ли?

Беседовал Владимир Хохлев